Никогда снова. Ніколи знову. Never again.
Когда проходишь мимо, то из нее слышен какой-то тревожный шум, что не сразу осмеливаешься туда зайти. Когда заходишь в эту полную темноту, то под ногами у тебя начинает вибрировать пол от топота солдатских сапог по брусчатке и от звука бомбежек и летящих снарядов. Ты слышишь плач и крик женщин и детей, истерические речи Гитлера. Это настолько страшно, особенно если зажмурить глаза и представить себя во всем этом ужасе. Хочется закрыть голову и уши руками и забиться в щель. Я долго не решалась туда зайти и буквально заставила себя это сделать. Это просто переворачивает тебя всего, это невозможно описать. Просто очень и очень страшно.
А ведь я там пробыла всего десять минут.
А не долгие годы с этим всем страхом, отчаянием и ужасом.
Хорошо бы запереть в этой комнате на сутки некоторых наших любителей забирать чужие земли, города и жизни.
Никогда снова – для них эти слова ничего не значат.
Пять лет назад у нас появилась еще одна дочка. Жена нашего сына. Она из Украины. Против кого нам воевать?
Семь долгих лет моя страна не дает жить другой стране, в которой так много друзей, в которой так много людей и любви, которая просто хочет быть наконец собой. Что еще нужно? Сколько еще крови?
Я решила сделать эту страницу с отрывками из дневников украинцев и русских, людей, которые пережили страшную Вторую мировую. Я не понимаю, как можно хотеть "повторить".
Візьми лише найважливіше. Візьми листи.
Візьми лише те, що зможеш сама нести.
Візьми рушники та ікони, візьми срібні ножі,
візьми дерев’яні розп’яття, золочені муляжі.
Візьми хліб і городину, потім іди.
Ми ніколи більше не повернемося сюди.
Ми ніколи більше не побачимо наші міста.
Візьми листи. Всі. До останнього злого листа.
Нам ніколи не повернутись до наших нічних крамниць.
Нам ніколи не пити з сухих криниць.
Нам ніколи більше не бачити знайомих облич.
Ми з тобою біженці. Нам з тобою бігти крізь ніч.
Нам з тобою бігти вздовж соняшникових полів.
Нам з тобою тікати від псів, спати поміж волів.
Нам збирати воду в долоні, чекаючи в таборах,
дратувати драконів на бойових прапорах.
Друзі не вернуться, і ти не прийдеш назад.
Не буде задимлених кухонь, не буде звичних посад,
не буде сонного світла серед нічних осель,
не буде зелених долин і заміських пустель.
Буде розмазане сонце за плацкартним вікном.
Буде холерна яма, залита вапном.
Буде криваве взуття на жіночих ногах,
вимучені вартові в прикордонних снігах,
підстрелений листоноша з порожнім мішком,
підвішений за ребро священик із безжурним смішком,
цвинтарна тиша, гамір комендатур,
списки загиблих, друковані без коректур,
такі безкінечні, що навіть часу не стає
шукати в них щоранку ім’я своє.
Возьми лишь самое важное. Возьми письма.
Возьми лишь то, что сможешь сама нести.
Возьми иконы и холстины под образа,
Возьми серебряные ножи,
Возьми деревянные распятия и золоченые муляжи.
Возьми хлеб и все с огорода, потом иди.
Мы никогда больше не вернемся сюда.
Мы никогда больше не увидим наши города.
Возьми письма. Все, до последнего злого письма.
Нам никогда не вернуться в наши ночные магазины.
Нам никогда не пить из сухих колодцев.
Нам никогда больше не видеть знакомых лиц -
Мы с тобой беженцы. Нам с тобой бежать сквозь ночь.
Нам с тобой бежать вдоль подсолнечных полей
Нам с тобой убегать от псов, спать между волов.
Нам собирать воду в ладони, ожидая в лагерях,
Раздражать драконов на боевых знаменах.
Не будет задымленных кухонь,
Не будет обычных должностей.
Не будет сонного света среди ночных жилищ.
Не будет зеленых долин и загородных пустынь.
Будет размазанное солнце за плацкартным окном.
Будет холерная яма, залитая известью.
Будет обувь в крови на женских ногах.
Измученные караульные в приграничных снегах.
Подстреленный почтальон с пустым мешком,
Подвешенный за ребро священник с беззаботным смешком,
Кладбищенская тишина, шум комендатур,
Списки погибших, напечатанные без корректур.
Такие бесконечные, что даже времени не остается
Искать в них каждое утро имя свое.